Гарри показалось, что и первоклашек в этом году заметно меньше, чем обычно, а столы Гриффиндора и Слизерина пополнились больше других.
"Не удивительно, - подумалось ему, - нужно быть или достаточно храбрым, чтобы теперь учиться в одной школе с бомбой замедленного действия, или иметь другие основания, чтобы считать, что тебе ничего не грозит". Он пробежал глазами по лицам учителей, и в который раз повторил про себя слова Хагрида: "Великий человек, Дамблдор. Пока он у нас есть, я не очень-то беспокоюсь". Отец Рона был прав – те, кто прислали в этом году в Хогвартс своих детей, целиком и полностью доверяют директору школы, и если бы не его непоколебимый авторитет, Гарри пришлось бы, вероятно, уйти из колледжа.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
За прошедшие два месяца горечь и боль от происшедшего на последнем состязании несколько утихли. То же, видимо, произошло и с другими – шок проходил, уступив место какому-то угрюмому спокойствию. Хогвартс будто бы разом повзрослел – даже неугомонные братья Криви перестали относиться к Гарри, как к поп-звезде. Никто уже не проявлял восторгов по поводу того, что сделал Гарри в младенчестве, тем более, что теперь он же приложил руку к тому, что Вольдеморт вернул себе телесный облик, и над миром снова нависла былая угроза. Гарри знал, что осознание всего этого не сломает его, хотя мысль о том, что жертва его родителей в итоге оказалась напрасной, была невыносима. Но груз этого осознания ему приходилось повсюду таскать с собой, словно он все еще нес через пространственный коридор мертвое тело Седрика. И даже постоянное присутствие рядом Рона и Гермионы не могло избавить его от этой ноши.
В свободное от занятий время, за завтраком, обедом и ужином, он часто ловил себя на том, что пытается вычислить отсутствующих. Но даже когда на следующее после торжественного ужина утро он увидел за столом Рейвенкло Чу Ченг, у него не отлегло от сердца. Хуже того, он вдруг понял, что неотступные мысли о Седрике в течение всего лета были неосознанно связаны с воспоминанием о ней, вызывая горечь от того, что теперь она потеряна для него навсегда. Вид Чу не утешил его: хотя она и не выглядела грустной, но за лето похудела, черты смуглого лица заострились, янтарные глаза казались теперь огромными. Сердце Гарри укололо раскаленной иголочкой: она стала еще прекраснее, грациознее и... недоступнее.
- Гарри! Может хватит медитировать? Что ты там увидел? - это был голос Гермионы.
- Что? - он повернулся, попутно будто нечаянно задев локтем по ребрам не на шутку развеселившегося Рона. Тот поперхнулся тыквенным соком и на некоторое время перестал смеяться. - Ты о чем?
- Я считаю, что нам всем просто необходимо заняться заклятиями сверх школьной программы. Виктор рассказывал, - Рон перестал кашлять и навострил уши, - что в Дурмштранге они изучают это как обязательный предмет. Вообще, мне кажется, - тут Гермиона понизила голос, - что имеет смысл проштудировать хотя бы основы черной магии. В конце концов, мы должны знать, с чем имеем дело.
- Ага! Так нам и дали допуск в Запретную секцию. В прошлом году хоть Турнир был...
- Ну, для Гарри это небольшая проблема, кроме того, нам придется сдавать С.О.В.У., и совсем не повредит немного дольше посидеть в библиотеке...
- Слушай, Гермиона, может нам уж сразу и кровати туда переставить?! - не выдержал Рон. - Сколько можно! Дай хоть немного отдохнуть от прошлогодних заседаний! У меня до сих пор от пыли в носу свербит.
- А каникул тебе, как обычно, было мало?! - обиделась Гермиона. Рон уже собирался продолжить перепалку, но тут неожиданно на помощь Гермионе пришел Гарри.
- Пожалуй, ты права. Нам стоит знать, к чему готовиться. Можно начать сегодня же ночью. Карту мне вернули, так что мы можем спокойно покопаться в Запретной секции.
- Ну, - Гермиона даже слегка растерялась, - мне кажется, лучше все-таки сперва попробовать получить разрешение законным путем...
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Однажды, уже собираясь уходить из библиотеки на ужин, он снова увидел Чу. Она с ногами сидела на подоконнике, держа перед собой раскрытую книгу, но вместо страниц смотрела в окно. Тоскливое чувство собственной вины накатило с такой силой, что он, специально рассыпав перья, кинул друзьям, что догонит их по дороге, а сам двинулся к Чу, еще не представляя, что должен ей сказать. Приблизившись к окну, он вдруг увидел на раскрытой странице книги в руках Чу следы от слез, и встал, как вкопанный, чувствуя себя круглым дураком. Он уже собрался незаметно вернуться к своей сумке, но тут Чу обернулась.
- Ты? - удивилась она. Лицо печально, но слез не было видно. - Ты что-то хотел?
- Я... Ты... Мне жаль, что все так получилось... что я причинил тебе боль...
- Ты? Мне? - в ее янтарных, таких огромных сейчас от удивления глазах, через секунду зажглось понимание. Она отложила книгу и встала. Гарри вдруг увидел, что вырос - Чу теперь едва доставала ему до подбородка. Он был готов к тому, что она так и уйдет, не удостоив его ответом. Но вместо этого она протянула руку и мягко коснулась его щеки. - Ты такой славный...
Гарри обмер. Как бы ему хотелось, чтобы жест этот не был таким материнским! Рядом с маленькой Чу он чувствовал себя первоклашкой. Щеки обдало жаром, и он тут же дал себе слово, что завтра отыщет заклинание, которое поможет ему испариться.
- Не бери в голову. Ты ни в чем не виноват... Ну, ты идешь на ужин?
Гарри вздохнул свободнее.
- А ты?
- Да, наверное, нет, - Чу оглянулась на отложенную книгу. - Я, пожалуй, пойду к себе. - И словно чудес на сегодня было еще недостаточно, взяла Гарри за руку и слегка сжала ее. - Не думай ни о чем. Рано или поздно мы все взрослеем - теряя друзей или близких, проходя огонь, воду и медные трубы – так или иначе... Спокойной ночи.
Она ушла. Гарри остался стоять, думая над ее словами. В столовую он явился, когда даже Рон уже встал из-за стола.
- Где тебя носило?! - набросился он на приятеля. - Мы уж решили, что если не найдем тебя сейчас в башне, придется идти к МакГонагалл.
- Да Снейп прицепился, - торопливо соврал Гарри. - Я налетел на него, когда бежал сюда, - он плюхнулся за стол, и чтобы скрыть краску, неумолимо заливающую лицо, потянулся к блюду с картофелем.
- Что, снова минус десять баллов Гриффиндору?
- Да нет. Пронесло, - Гарри уткнулся носом в тарелку, а Рон посмотрел на него с подозрением.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
"Собственно, что такого произошло?" - в двадцатый раз говорил себе Гарри, переворачиваясь на спину и глядя в слегка размытые очертания полога. Сон все не шел, и он наконец решил, что не стоит напрасно стараться. Первый раз за последние три месяца, Гарри чувствовал, что тяжесть вины когда-нибудь может покинуть его, потому что до сих пор сколько бы ни твердили ему про то, что он не виноват - и Сириус, и Хагрид, и все семейство Уизли, и Гермиона - все это были люди, которые судили о нем, как о близком друге. Их мнение не могло быть объективным. Он сам постоянно повторял себе, что смерть Седрика - несчастный случай, что если бы все шло своим чередом, то Седрик первым должен был коснуться кубка, а значит, оказался бы на том кладбище совсем один. Но эти доводы не помогали, и тяжесть, поселившаяся в груди где-то под ключицами, никуда не исчезала. Ему даже казалось, что эта тяжесть мешает ему летать. И вот теперь он ее не чувствовал! Было только тепло на щеке, оставленное рукой Чу. Было так приятно подумать для разнообразия о чем-то другом – гадать, что же испытывает к нему эта девушка. Беда была в том, что, воспитываясь в семье Дарсли, Гарри не имел ни малейшего представления о том, как нормальные люди выражают свои чувства. Нет, конечно, он знал, что такое дружба, он очень привязался к миссис Уизли и Джинни. Но всякий раз, когда мама Рона пыталась обнять или поцеловать его, это вызывало у него такое смущение, что он бы предпочел избежать всех этих нежностей. А Джинни в свою очередь всегда смущалась при виде Гарри. Если верить Рону, Джинни влюблена в Гарри по уши. Однако, ему бы не хотелось, чтобы Чу вела себя аналогичным образом.
Гарри попытался вызвать в памяти сцены, в которых влюбленные выражали свои чувства. В голову лезла разная чепуха из немногих прочитанных магловских книг. Телевизор Дарсли не давали смотреть. Ему вспомнилось, как Хагрид глазел на мадам Максим, когда она только появилась в Хогвартсе, и Гарри даже замотал головой: он очень надеялся, что при взгляде на Чу Ченг у него на лице не появляется такое же дурацкое выражение. Хотя... вполне возможно, иначе с чего бы Рон стал каждый раз так ехидно улыбаться. Гарри вздохнул и уткнулся лицом в подушку.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
- Похоже, Хагрид снова в командировке. А ведь он еще не успел рассказать нам о том, куда его посылал Дамблдор в прошлый раз, - заметил Рон.
Трое друзей вместо урока ухода за магическими существами, который внезапно отменили, направились на берег озера. Настроение у Гарри немного улучшилось, и ему совсем расхотелось идти в библиотеку в такой солнечный, даже жаркий день.
Поэтому было решено попрактиковаться в выполнении леденящего заклинания у кромки озера.
- А по-моему, все очевидно, - как всегда огорошила ребят Гермиона.
- И что же для тебя так очевидно? - ехидно поинтересовался Рон.
Гермиона фыркнула.
- Все просто, как дважды два: помните, Дамблдор говорил Фаджу, что необходимо направить посольство к гигантам?
- Ну?
- Очевидно, что Министерство выбрало политику страуса и решило игнорировать проблему до последней степени возможности. И никакого посольства не отправило.
- Не умничай. Ну?
- Баранки гну! Ясно же как день, что Дамблдор решил действовать на свой страх и риск и в качестве посла направил к гигантам Хагрида.
- Точно! - до Гарри наконец дошло. - Не зря же он говорил, что мадам Максим тоже с ним поедет. Но... раз уж он отправился туда снова, значит, все благополучно?
- Очень надеюсь, - Гермиона присела на траву и достала палочку. - Ну вот, пожалуй, вполне подходящее место.
Небольшая заводь у ближнего края озера была почти прозрачной, и в данный момент никакой живности там не наблюдалось. Гермиона направила палочку на кромку воды.
- Глациус! - из палочки вырвалась струйка белесого пара, и вода покрылась тонкой ледяной корочкой.
- Интересно, а что Дамблдор может предложить гигантам? Ведь ему нужно придумать что-то достаточно привлекательное, чтобы перебить ставку Вольдеморта. Глациус! - из палочки Гарри вырвался рой серебристых искр, рассыпавшихся снежинками и тут же растаявших. С водой ничего не произошло.
- Перестань произносить это имя! - Рона передернуло. - Меня гораздо больше интересует, где был Снейп. Много бы я дал, чтобы его миссия затянулась и он опоздал к началу учебного года, так ведь нет! Глациус! - без результата. - Не понимаю я Дамблдора: доверять такому, как Снейп! Он вполне уже мог всех нас десять раз заложить Сами-Знаете-Кому...
- Он мог это сделать сто раз за те четыре года, что мы здесь отучились, - возразил Гарри. - И этим с лихвой покрыл бы все свои издержки. Однако он довольствуется только теми пакостями, которые позволяет ему совершать статус профессора. Конечно, утешение для нас слабое, но подозревать его, мне кажется, не стоит. Я сам слышал, что Вольдеморт собирался убить его. Думаю, что для него, как и для всех нас, самое безопасное место сейчас - Хогвартс, а любая вылазка за его пределы очень опасна.
Гермиона прицелилась получше, и на этот раз лед, покрывавший около метра водной поверхности, выглядел более прочным.
- Ну вот, твои гости в случае чего, уже обеспечены коктейлями, - Гарри широко зевнул и, подложив руки под голову, во весь рост вытянулся на траве.
- Глациус! Глациус, черт тебя побери! Гла-ци-ус! Гла!..
- Рон, остановись! Невозможно добиться от заклинания хоть какого-то эффекта, если просто произносишь звуки и машешь палочкой!
- Можно подумать, ты делаешь это иначе! - надулся Рон. - А, я понял: ты произносишь звуки глубокомысленно.
...Сквозь опущенные веки Гарри чувствовал солнечное тепло, и ему впервые за много недель не думалось ни о чем, кроме этих красноватых бликов. Знакомая перепалка друзей навевала приятную дремоту. Перед глазами из неясных цветовых пятен материализовалось лицо Чу - ее огромные глаза и полураскрытые губы приблизились вплотную, и Гарри почувствовал влажное прикосновение на лице. Ее губы были странно шершавыми, и почему-то стало щекотно. Ой!
Гарри резко сел, и Живоглот испуганно отскочил.
- Фу! Что ты делаешь! - Гарри, морщась, вытирал лицо. - Что это на тебя нашло?
- Глотик, иди ко мне, зайка, - Гермиона притянула к себе своего любимца и поцеловала в нос. - Он просто соскучился... Куда ты!
Живоглот вдруг выпрыгнул из рук хозяйки и подбежал к группе проходивших мимо девушек из Рейвенкло. Одна из них присела, чтобы погладить кота, и Гарри с удивлением увидел, что это Чу Ченг.
- Привет! - она взяла Живоглота на руки и подошла к друзьям. - Гермиона, это твой красавчик?
- Мой, - Гермиона ревниво тряхнула головой и отвернулась к озеру. - Глациус!
Ничего не произошло. Из палочки вырвался лишь быстро рассеявшийся голубой дымок.
- Ладно, я устала, - Гермиона вдруг засобиралась. - Да и на обед уже пора. Ну, вы идете?
Она бросила быстрый взгляд на Живоглота, уютно мурлыкающего на руках Чу, и быстро зашагала к замку. Рон растерянно посмотрел на Гарри, пожал плечами и поспешил следом. Гарри столбом стоял на месте, теребя в руках палочку и отчаянно пытаясь придумать тему для разговора.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила Чу.
- Спасибо... кажется, лучше... Как... как тебе это удалось? Я имею ввиду, вы с Живоглотом выглядите, как старые знакомые... Герми даже, похоже, ревнует, - Гарри неловко улыбнулся.
- Да, с некоторых пор он стал еще одним моим поклонником, - Чу выпустила кота из рук, а Гарри еще больше смутился под многозначительным взглядом девушки.
- Ну, что, идем на обед?.. Как идут тренировки с новым капитаном?
Гарри вдруг вспомнил, что через неделю ему придется встретиться с Чу в воздухе над полем для квиддича - как с соперницей. Мучительное смущение сразу улетучилось.
- Совсем неплохо. Хотя всем кажется, что и теории и практики стало раз в пять больше. Он оказался еще большим занудой, чем Вуд.
- Посмотрим, не потерял ли ты своего мастерства за год перерыва, - она озорно улыбнулась. - Я ведь тоже времени даром не теряла.
- А что, кто-нибудь научил тебя паре новых приемов?
- Ну, в общем, мне удалось в прошлом году немного пообщаться с Крумом...
«Наш пострел везде поспел»,- мелькнуло у Гарри.
- Хотя нельзя сказать, что он прирожденный учитель, скорее он прирожденный ловец... Как и ты...
Гарри не понял, действительно ли последняя фраза была произнесена или ему это показалось. Он поднял глаза на Чу, надеясь уловить в ее лице отголосок сказанного, но увидел, что они уже вошли в столовую, вокруг полно народу, а главное - Рон с Гермионой пристально наблюдают за ними.
- Увидимся?.. - он пожалел, что в этом слове была так очевидна вопросительная интонация, но было поздно. Чу победно улыбнулась.
- Конечно! Не надейся, что я сбегу перед матчем!
Гарри сел за стол и изо всех сил попытался изобразить полную беззаботность. Рон не позволил.
- Чего она от тебя хотела?
- Кто? Чу? - Гарри натолкал в рот побольше еды, чтобы беседа стала затруднительной. - Нишео.
- Как же - ничего! - Гермиона тоже не собиралась оставлять его в покое. - Через неделю матч, наверняка она пыталась из тебя что-нибудь вытянуть о том, как вы тренируетесь!
- Как-вы-не-как, - продолжая жевать, Гарри незаметно взглянул на Чу. Она как назло смотрела прямо на него и улыбалась. - Мы даже не говорили о квиддиче, - соврал он и закашлялся.
- Да? - Рон сегодня был явно не на стороне приятеля. - А о чем же вы тогда говорили?
Гарри разозлился.
- Это мое дело! Прекратите свой допрос и дайте мне наконец поесть!
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
В ночь перед квиддичем затянул дождь, который к утру превратился в настоящий ливень. За завтраком Гарри минут пятнадцать размазывал джем по тосту, - в животе уже лежал огромный булыжник, и есть не хотелось. Потолок в Большом зале - отражение внешних метеоусловий - нависал, казалось, над самыми столами.
- Гарри, ты должен хоть что-нибудь съесть, - Гермиона сделала для него большущий сэндвич с ветчиной и сыром, сунула ему в руку, и теперь Гарри сидел с тостом в одной руке и сэндвичем в другой. Булыжник в животе еще потяжелел.
- Нет, не могу, - он наконец сдался и встал из-за стола.
- Гарри, не задерживайся! – Фрэд и Джордж уже покидали столовую. В этом году от старой команды, в которой на первом курсе начал играть Гарри, остались только они втроем. Остальные уже закончили школу.
- Подожди, - Гермиона сняла с Гарри очки и поводила над ними палочкой. - На, так будет лучше.
Гарри в который раз подумал, что надо бы выучить это водоотталкивающее заклинание.
- Боже, Поттер! Мартышка к старости совсем слепая стала? - раздался сбоку знакомый голос, навевавший зубную боль. В ответ кто-то как всегда захихикал. - Может, тебе стоит показаться мадам Помфри? Жаль, что от слабоумия не помогает даже колдовство!
Как ни странно, обычные прибаутки Малфоя сегодня словно прибавили Гарри энергии, - все было как всегда, ничего не изменилось. А значит, все будет хорошо. Он спокойно достал волшебную палочку и, не оборачиваясь, указал ею на Драко.
- Таке!
Малфой собирался еще что-то сказать, но заклятие молчания удержало его от этого.
- И Малфой, - Гарри, наконец, посмотрел на давнего противника, - сходи-ка ты лучше сам в больничное крыло.
Поле для квиддича выглядело, мягко говоря, малопривлекательно - дождь стремительно натекал в две огромные лужи размером в пару Америк, то есть в обе, что есть. Гарри подумал, что постарается поймать снитч где-нибудь повыше, а то придется делать это под водой. Он поймал взгляд Чу, и она подмигнула ему.
Пепельные волосы аккуратно зачесаны, - никакой ливень не страшен, на смуглом лице играет взволнованный румянец, желтые глаза сверкают, как топазы. Гарри смущенно пробежал рукой по волосам, чувствуя себя мокрой курицей.
Наконец, через целую вечность раздался свисток мадам Хуч. Гарри поднялся повыше, пытаясь настроиться на серую пелену и не упустить из виду сверкающие серебром крылышки.
Чу Ченг, как и в первый раз держалась неподалеку, но сейчас в воздухе Гарри мог смотреть на нее, не вызывая подозрений в несоответствующих квиддичу мыслях, - он всего лишь наблюдал за соперником. Хотя... соперник был весьма привлекательным и грациозным. Он обратил внимание, что ее посадка на метле изменилась, - видимо, уроки Крума не прошли даром: теперь она сидела, как кошка, сгруппировавшись перед прыжком. Гарри подумал, что стоит быть повнимательней.
Пока команды набирали очки, Ищейки не вмешивались, - игра и без того была слишком напряженной. Дождевая стена сильно ограничивала поле зрения, и игроки Гриффиндора и Рейвекло уже получили травмы от ударов бладжеров. Когда Гарри чувствовал, что начинает коченеть, то спускался пониже, где порывы ветра были слабее. Пару раз ему казалось, что он видит где-то на окраине поля крошечную золотую точку, но как только он устремлялся в том направлении, дождь сливался в сплошной водопад,и снитч исчезал.
Между тем, пока ни одна из команд не могла набрать очков для достаточного отрыва от соперников, – они шли почти вровень. Напряжение внутри Гарри нарастало, а вот болельщики как-то поникли, намокшие флаги и плакаты выглядели не слишком презентабельно, да и цвета колледжей уже с трудом различались.
Вдруг в поле зрения что-то изменилось, - Чу исчезла из той точки, где находилась в последние пять минут. Он увидел ее стремительно несущейся к земле. Снитч? Гарри метнулся наперерез. Уже оказавшись между Чу и поверхностью земли, он понял, что это был лишь маневр, и резко вырулил вверх. Чу с хохотом устремилась за ним.
- Обманка! - крикнула она. - Купился?
- Почти! - прокричал он сквозь шум ветра в ушах и тут - вот оно!
У гриффиндорских ворот, где сейчас кипела отчаянная борьба за квоффл, словно наблюдая свысока за схваткой, висел золотой орешек.
- Есть! - обе Ищейки ураганом сорвались в погоню, рассекая волны дождя.
Гарри понимал, что на его стороне преимущество, но Чу держалась совсем рядом и за счет маленького роста очень ловко маневрировала в гуще игроков. Когда он заметил бладжер, летящий точно наперерез ее траектории, было уже совсем поздно.
- Справа! - что было силы заорал он, но тут же понял, что если она и услышит, решит, что это уловка.
Все трое - снитч, бладжер и Чу должны были встретиться в одной точке. Гарри, словно скотч, прилип к «Молнии», пытаясь еще больше увеличить скорость и оказаться в той точке раньше Чу.
- Гарри! Бладжер! - донеслись едва слышные вопли близнецов, оказавшихся совсем не там, где в них так нуждались, и в следующую секунду в голове раздался взрыв.
...Кто-то тормошил его, и этому кому-то очень хотелось намылить шею, потому что каждое его прикосновение отзывалось дикой болью. Гарри попытался что-то сказать, но не смог даже разжать челюсти. Открыть глаза оказалось немного проще, но мир расплывался, а небо было залито кровью. А главное - вокруг царила тишина. Он видел мелькающих туда-сюда людей верхом на метлах почему-то вверх ногами, понимал, что они что-то говорят, но не слышал ни звука. Сквозь шум в сознании, он почувствовал, что где-то за пазухой отчаянно, изо всех сил бьется воробей. "Дуралей, как ты там оказался!". Он полез рукой под мантию, только сейчас обнаружив, что висит в воздухе, достал трепыхающуюся птаху и разжал пальцы. Потом пришла тьма...
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Проснувшись, Гарри осторожно приоткрыл глаза: боли не было, но ему очень не хотелось снова увидеть все в перевернутом состоянии. Картина внешнего мира оказалась не столь ужасающей, как в прошлый раз - высокий потолок, колонны, картины на белых стенах - он узнал больничное крыло. Была ночь. Кроме того, вернулись звуки, - непогода разыгралась не на шутку, и свист ветра, и шум дождя порой перекрывали приглушенные раскаты грома. За тяжелыми шторами время от времени угадывались всплески молний.
Гарри попытался восстановить в памяти происшедшее, но все обрывалось чудовищным ударом бладжера по лицу, - он не смог даже принять его на грудь. Не было ни малейшего намека на то, закончился ли на этом матч, поймала ли Чу снитч, смогла ли увернуться от столкновения с ним. Без особой надежды что-нибудь обнаружить Гарри пошарил рукой по тумбочке у кровати: очки оказались там, видимо, кто-то позаботился реконструировать их из того, что от них должно было остаться. Надевая очки, он попутно ощупал лицо и не обнаружил никаких явных повреждений. Сколько же времени ушло у мадам Помфри на придание ему первоначального облика? Судя по тем ощущениям, что он испытал на поле, у него была сломана челюсть, не было нескольких зубов, нос, скорее всего, тоже был сломан. Гарри поплелся в туалет.
Зеркало подтвердило то, что уже сообщили ему руки – лицо, нос, зубы были на месте, прическа, как всегда оставляла желать лучшего.
- Идиот, конченый идиот, - пробормотал он.
- Не можешь налюбоваться? - Гарри подскочил на месте и резко обернулся.
В дверном проеме, на границе света и тени стояла Чу и улыбалась.
- Ты? - его так удивило ее присутствие, что он даже не понял, что она застала его в туалете, перед зеркалом, в одних штанах от пижамы.
- Хорошо, что ты наконец пришел в себя, а то я уже третий раз за последние полтора суток нарушаю запрет мадам Помфри.
- Зачем?
Чу вскинула брови и удручено покачала головой.
- Идиот. Диагноз был правильный. Чтобы сказать спасибо, естественно.
- А-а. Боюсь, ты единственная, кто захочет мне это сказать теперь.
- Почему?
- Мы проиграли?..
- Тупица! Вы выиграли! Ты достал снитч из-за пазухи, когда игра уже была остановлена.
- Что?! - настроение Гарри сразу сильно улучшилось. - Ну-ка, расскажи по порядку, - он взял ее за руку и посадил на соседнюю со своей койку.
- Совсем ничего не помнишь? - в ее голосе прозвучала озабоченная нотка. - Ты сбил бладжер собственным лицом. Я добавила, врезавшись в тебя плечом - не успела вырулить. Ты вместо квоффла улетел в кольцо, да там и повис. Игру, конечно, сразу остановили. А когда стали доставать тебя из кольца, ты вдруг очнулся и этаким изящным жестом вытащил снитч откуда-то из мантии и отпустил. Так что, "Гарри Поттер приносит своей команде сто пятьдесят очков! Победа Гриффиндора!". Тут долго ошивалась толпа твоих поклонников, поэтому я приходила ночью, под утро и вот сейчас...
Гарри вдруг понял, что он по-прежнему сидит перед ней полуголый.
- Я знаю, что ты готов был пожертвовать своей победой, чтобы спасти меня от удара, - Чу тоже выглядела смущенной. - Я не думала, что настолько дорога тебе. Спасибо! - она сделала движение ему навстречу и поймала губами его губы.
На этот раз Гарри почувствовал, что взрыв произошел где-то в солнечном сплетении. Мир снова закачался перед глазами, и чтобы удержать его в равновесии, он обнял стройное тело девушки и сильнее прижался губами к ее рту. Через мгновение ее рука твердо уперлась в его грудь.
- Не спеши, - выдохнула Чу, оторвавшись от него. В глазах плясали озорные чертики. - У тебя это впервые?
Гарри нехотя кивнул, с трудом сдерживая дрожь во всем теле.
- Тогда просто слушай себя. Не торопись... - и она снова коснулась его губ.
Он чувствовал сердце где-то в горле, оно готово было выпрыгнуть из него. А она дотронулась языком до уголков его рта и, словно раздвигая лепестки розы, проникла между губами, коснулась трепещущего языка.
С онемевшими руками и ногами, Гарри едва дышал, - внутри него рождался разноцветный смерч чувств и желаний. Он позволял губам отвечать на поцелуй, но очень боялся выпустить этот смерч наружу. В ушах шумело. Чу вдруг снова отпрянула от него.
- Шшш! - она зажала ему рот, когда он попытался что-то сказать. В коридоре послышались шаги. Кто-то подошел к двери, прислушался и удалился. - Это мадам Помфри! - произнесла Чу одними губами. - Надо уходить. Спокойной ночи! - она сорвала у него еще один поцелуй и сделала движение к двери.
- Чу, постой! - она застыла вполоборота - гибкая, со сверкающими как у кошки огромными зрачками, волосы ползут по плечам. - Я только хотел спросить: это ты положила снитч мне за пазуху?
Она вернулась и провела мягкой ладонью по его лицу, закрывая глаза.
- Нет. Ты поймал его сам. Глупый, ты просто везунчик!
Когда он открыл глаза, ее уже не было в комнате.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Из хрупкого забытья, окутавшего Гарри лишь под утро, его выдернул топот нескольких пар ног, бегущих по коридору. Еще секунда - и в палату ворвалась полным составом квиддичная команда Гриффиндора во главе с близнецами и Роном. Видимо, они узнали о том, что его выписывают, раньше него самого.
- Гарри! Это было супер! - орал Джордж. - Мы решили, что уже все!
- Ты же оглушил бладжер! - вопил Фрэд.
- Да? А я думал наоборот, - вставил Гарри.
- И это, конечно, тоже, но после встречи с тобой бладжер рухнул на землю! Неслыханно!
- А мы с Гермионой вообще решили, что это твоя голова! - добавил Рон. - А когда выяснилось, что с тобой все будет в порядке, она в обморок грохнулась!
- Правда? С ней все хорошо?
- Конечно!
- Но какой это был полет!
- А снитч? Гарри тебе бы понравилось - висишь ты такой в кольце, весь в кровище – не понятно даже, живой ли, и вдруг вынимаешь из-под мантии золотой орех! Рейвенкловцы чуть с метел не попадали!
- Да-а, - протянул Гарри, - мне бы понравилось, если бы не бладжер...
- Хорошо, что пополам, - Фрэд потрепал его по и без того взъерошенным волосам.
- Что пополам? - не понял Рон.
- Эм же квадрат пополам! Кинетическая энергия, с которой он врезался в бладжер.
За завтраком Гарри почувствовал, что действительно, все на свете можно пережить - после такого матча атмосфера в Хогвартсе стала прежней. К ему подходили, чтобы пожать руку, не только гриффиндорцы, но и студенты Хаффлпаффа и Рейвенкло.
Мимо продефилировал профессор Снейп.
- С вас, Поттер, следовало бы снять очки за применение к своему сокурснику заклятия, не предусмотренного школьной программой. Но у нас победителей не судят, - и бросив ядовитый взгляд в сторону Минервы МакГонагалл, он удалился.
- Как это его не разорвало от злости, - хохотнул Рон, наполняя свою тарелку едой. Гарри понял, что не ел целый месяц.
Да, все было отлично - и еда, и дружеские улыбки со всех сторон, и то, что никто так и не понял, зачем ему понадобилось бросаться на бладжер. Все, кроме одного - ему не давал покоя ночной визит Чу. Вообще-то он просто больше ни о чем не мог думать. Особенно видя ее за соседним столом. Она о чем-то весело болтала с подружками и время от времени бросала на него быстрые взгляды.
- Гарри, ты уверен, что с тобой все в порядке? - спросила Гермиона после того, как он уже в пятый раз положил сахар в чай и размешал, но так и не попробовал.
- Да в порядке, в порядке, - Гарри увернулся от ее руки, протянутой, чтобы потрогать его лоб, и наконец отпил из чашки. - Фу, какая гадость! Зачем мне положили столько сахара?
Рон с Гермионой озабоченно переглянулись. Вид их приятеля, в общем, действительно настораживал: на щеках играет лихорадочный румянец, зеленые глаза странно блестят, половину из сказанного пропускает мимо ушей.
- Э-э, Гарри... - начал Рон. - Может быть, контузия все же была более серьезной, чем это сперва казалось?
- Рон, ты когда-нибудь слышал, чтобы мадам Помфри отпускала своих жертв, не убедившись в их полном выздоровлении?
- Ну... вообще-то, нет.
- Ну, вот и со мной все в полном порядке. Не стоит уделять моей скромной персоне столько внимания.
- Твоей скромной персоне действительно стоило бы вести себя поскромнее! - вмешалась Гермиона. - Если ты и дальше будешь зарабатывать таким способом очки для Гриффиндора, Сам-Знаешь-Кому не стоит и вмешиваться в естественный ход событий, - она обиженно уткнулась в книгу, которую листала за завтраком.
Гарри сделал глубокий вдох, потом выдох.
- Ладно, я согласен, что вел себя, как полный кретин. Я должен попросить у вас прощения за то, что заставил вас волноваться. Больше так не буду. И давайте закончим на этом. Хорошо?
Однако уже на следующем уроке выяснилось, что все обстоит не так уж хорошо. На занятии у профессора Флитвика Гарри не смог выполнить череду простейших заклинаний, которые они прошли еще год назад. На гербологии он превзошел даже Невилла по числу допущенных оплошностей. К кабинету трансфигурации он подходил уже с траурным маршем в ушах: Рон выглядел испуганным, а Гермиона не переставала качать головой.
К концу урока его домашнее задание - деревянная чурка, которую нужно было превратить в сову, - продолжало безжизненно стоять перед ним, даже не оперившись. К нему подошла профессор МакГонагалл.
- Мистер Поттер, вы сегодня рассеяны сверх всякой меры. Думаю, вы еще не до конца оправились от своих квиддичных подвигов. Поэтому отправляйтесь к себе и хорошенько отдохните, - я сообщу профессору Снейпу, что вы нездоровы, - Рон завистливо втянул воздух. - И еще: если вы и дальше намерены подобным образом зарабатывать очки для Гриффиндора, Кое-Кому совершенно не придется стараться, чтобы лишить вас жизни... - Гарри затравленно посмотрел на Гермиону. Та сидела с видом «аячтоговорила».
Он собрал вещи и покинул класс. По правде сказать, он уже почти жалел о том, что его самые смелые мечты осуществились. Он не понимал, что ж хорошего в том подвешенном состоянии, в котором он оказался, и которое, видимо, принято было называть влюбленностью. Когда прозвенел колокол, означавший окончание урока, он еще не дошел до башни Гриффиндора. Более того, он вообще туда не пошел. Он стоял перед школьным расписанием, выясняя, откуда сейчас должны появиться шестикурсники Рейвенкло.
...Когда в поле зрения показалась Чу, Гарри уже однажды опробованным методом порвал лямку ее рюкзака и присел рядом, чтобы помочь собрать вещи...
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
- Тебе же велели отдыхать, - Рон нашел в спальне записку от Гарри и тоже пришел в библиотеку. - Снейп был просто зеленый. Только теперь тебе придется тройное домашнее задание делать.
- Да, я уже в курсе. Поэтому и здесь... - ответил Гарри, листая книгу по редким волшебным растениям, применяемым в зельеварении, но на самом деле оглядывая зал библиотеки.
Через несколько минут появилась Гермиона.
- Молодец, - похвалила она, - времени даром не теряешь. Я принесла список книг, которые тебе понадобятся для домашнего задания. Только ты уверен, что уже пришел в себя?
Гарри вздохнул. Вообще-то он написал Рону записку именно для того, чтобы тот не ходил его искать. Теперь придется что-то выдумывать, чтобы на время отделаться от общества друзей.
Наконец, пришла Чу и, кивнув Гарри, проскользнула между стеллажами.
- Гермиона, давай сюда свой список... - Гарри забрал клочок пергамента и направился к книжным полкам.
Чу ждала его в укромном закутке. Со всех сторон были только пыльные фолианты, и ни один любопытный взгляд не смог бы проникнуть сюда.
- Что-нибудь случилось? - улыбнулась девушка.
- Нет. То есть да, - Гарри перевел дух. - Спасай! Я больше так не могу!
- Что не можешь? Как не можешь? - она удивленно вскинула брови, но ему показалось, что она прекрасно поняла, о чем идет речь.
- Я словно первый день в Хогвартсе! Я сегодня был олухом похуже Невилла! - с ужасом произнес он и, думая только о том, как ему хочется обнять Чу, прислонился спиной к стеллажу. - Мне необходимо знать... то, что ты сделала... и было благодарностью?..
Чу улыбалась. В ее чуть раскосых глазах мерцали зеркальные блики, как у кошек в темноте. У Гарри, словно на сеансе гипноза, начали отниматься руки и ноги.
- А что же я такого сделала?
- Ну... ты пришла... ты поцеловала меня...
- Да... Ты тоже меня поцеловал. И что же? Благодарность принято выражать именно таким способом?
Гарри молчал. У него уже не было дыхания, чтобы отвечать, потому что Чу подошла так близко, что он чувствовал грудью удары ее сердца. Он рванулся к ее губам, как к кислородной маске. Кровь в венах бурлила и пенилась подобно игристому вину. А в ее губах были нега и спокойствие. Она выложила поцелуями дорожку от его подбородка к ключичной впадинке.
- Ты все еще думаешь, что это просто благодарность?
Он закрыл ей рот рукой, продолжая целовать ее шею.
- Гарри! Куда ты запропастился, - донесся до него сквозь флейты и альты голос Рона. Гарри на секунду остолбенел, внезапно поняв, что он все еще в библиотеке.
- Будь здесь завтра в это же время, - быстро шепнул он. - Я что-нибудь придумаю.
И Чу исчезла за соседним стеллажом.
Когда с книгами под мышкой он вышел к друзьям, Гермиона посмотрела на него чуть прищуренными глазами. В ее взгляде было скорее подозрение, чем тревога. Возможно, она видела, как они с Чу один за другим сперва исчезают, а затем появляются из-за книжных полок. Гарри напрягся: уж кто-кто, а Гермиона умела складывать два и два. Ее дальнейшее поведение лишь еще больше взволновало его. Она как ни в чем не бывало принялась листать принесенные им книги, в то время как Рон приложил руку к его щеке. Рука казалась ледяной.
- Гарри, ты что-то плохо выглядишь... Мне кажется, у тебя температура.
- Да брось ты, Рон, - отмахнулась Гермиона. - С ним все в порядке. Давайте лучше займемся вот этим...
Гарри понял, что попался.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Следующие недели стали для Гарри, пожалуй, самыми странными за всю его пятнадцатилетнюю жизнь, не считая разве что того лета, когда он узнал, что ему предстоит учиться в Хогвартсе. Его свидания с Чу оставляли у него всякий раз чувство некой недосказанности, как сказки Шахерезады, и от того становились еще более желанными. А для того, чтобы эти свидания продолжались, им приходилось проявлять огромную изобретательность. Для Гарри с его мантией-невидимкой и Картой Мародеров не составило большого труда отыскать в замке пару-тройку укромных местечек. Но вот скрывать все от друзей и лгать в глаза Гермионе, имея все основания думать, что она знает, о том, что он лжет, было самым трудным испытанием. Даже в конце прошлого года, когда после Турнира Трех Волшебников вся школа шепталась у него за спиной, он не так сильно чувствовал двусмысленность своего положения – ведь на его стороне были люди, которых он уважал и любил.
Теперь случись что-нибудь, он должен будет остаться с проблемой один на один. Но разве не в этом отличие взрослого человека от подростка? - утешал он себя.
Впрочем, эти мысли посещали Гарри не так уж часто, а близость любимой девушки заставляла его напрочь забывать обо всех неприятностях и двусмысленностях. Пару раз Гарри даже приходило в голову написать письмо Сириусу. Но что именно ему хотелось получить в ответ? Совет, как поступать? Гарри казалось, что он и сам прекрасно может разобраться со своими сердечными делами. Предупреждение быть осторожнее, потому что влюбленный Гарри Поттер - слишком легкая добыча? Он был очень осторожен... ну в том, что касалось секретности свиданий. Осуждение за недоверие к друзьям? Этого ему хотелось меньше всего. Вот если бы Сириус смог поделиться собственным опытом в такого рода делах. Но Гарри почему-то сомневался, что Сириусу было бы легко рассказать крестнику о своих юношеских любовных похождениях после двенадцати лет, проведенных в самой страшной тюрьме, где дементоры высасывали из него все теплые и светлые воспоминания. И уж во всяком случае, это была тема не для частной переписки с крестным.
Весь следующий после свидания в библиотеке день Гарри провел за приготовлениями к встрече с Чу. Первой мыслью было использовать в качестве места тайных свиданий сломанный туалет девочек, где Гарри, Рон и Гермиона были завсегдатаями на втором курсе. Но Гарри вспомнил о Плаксе Миртл, которая, казалось, была неравнодушна к нему: меньше всего Гарри хотелось бы, чтобы о его отношениях с Чу узнала Миртл. Изучая Карту, он выяснил, что два параллельных коридора недалеко от гостиной Рейвенкло были некогда соединены дверью. Теперь же дверная ниша с одной стороны была завешена огромным древним гобеленом. С другой – картиной. Использовать в качестве прикрытия картину было неразумно из-за того, что ее герои не только двигались, но и говорили, а значит, тайные свидания очень быстро перестали бы быть тайной для всех. Гобелен же в силу своего размера был совершенно неподъемным, и проскользнуть под него незамеченными было, мягко говоря, проблематично. И тут Гарри вспомнил о Добби, с которым не виделся с прошлого учебного года.
Он пораньше сбежал с обеда, сказав, что забыл в спальне руководство по гаданию на Таро (следующим уроком было Предсказание), и отправился на кухню. На его счастье Добби оказался на месте. Его наряд стал еще более несуразным, но каждая деталь одежды, включая разномастные носки, была безупречно чистой. Когда эльф увидел своего гостя, Гарри показалось, что от восторга того хватит удар.
- Привет, Добби! Рад застать тебя на старом месте.
- Мистер Гарри Поттер, сэр! Сам Гарри Поттер зашел, чтобы навестить Добби! Добби не мог даже надеяться на такое счастье! - эльф так яростно затряс протянутую ему руку, что от движения его огромных ушей поднялся ветер. - Великий Мэрлин, как вы выросли, сэр! Вы уже настоящий мужчина! Ах, сэр, Добби так рад видеть Гарри Поттера!
- Гарри Поттер ничуть не меньше рад видеть тебя в добром здравии. Мы могли бы поговорить? - Гарри оглянулся на остальных домашних эльфов, снующих по кухне, но понял, что за обеденной суетой никто из них даже не подумает подслушивать их с Добби разговор.
- У меня есть к тебе просьба, - объяснил он, когда они расположились на скамеечке в углу кухни. - Помнишь, как ты сделал непроходимым для меня выход на платформу девять и три четверти?
- Да, сэр, но Добби ведь желал только уберечь Гарри Поттера от беды, сэр, Добби не хотел неприятностей для Гарри Поттера!..
- Знаю-знаю, что это было для моего же блага, - перебил его Гарри. - Я хотел узнать, мог бы ты теперь наоборот создать такой проход в месте, которое я тебе покажу? Тоже для моего блага.
- Конечно! - взвизгнул Добби. - Нет ничего проще!
- Отлично! Приходи тогда вечером, когда освободишься, ко мне в комнату, я тебе все объясню, а заодно мы поболтаем о том, как тебе живется.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
- Как тебе это удалось? - Чу изумленно оглядывала нишу.
Гарри улыбался ее удивлению. В этот момент впервые за то время, что он был знаком с Чу, он не чувствовал себя младше. Наверху парили их волшебные палочки, изливая приглушенный золотистый свет. Была ночь. Им удалось ускользнуть из своих спален и под прикрытием мантии-невидимки пробраться за гобелен, сквозь который теперь можно было пройти, как и на платформу 9 ?. Похоже было, что Добби сделал даже больше, - в дверной нише было чисто, не было ни паутины, ни пыли, которые готовился увидеть здесь Гарри. Карта Мародеров сообщила ему, что поблизости нет никого, кто мог бы услышать их. Все было спокойно. Снаружи.
Внутри же самого Гарри было столько противоречивых чувств и мыслей, что он просто стоял и смотрел на Чу, не решаясь даже прикоснуться к ней. Она, словно догадавшись об этом, не торопила его, не подтрунивала над его сомнениями, но и не делала первого шага. Она тоже просто смотрела на него, и ее оранжевые в свете волшебных палочек глаза очень внимательно изучали его лицо.
- Ты изменился, - наконец сказала она.
Его брови вопросительно дрогнули.
- Ты вырос за это лето, - ее взгляд пробежал по его фигуре, и Гарри почувствовал комок в горле. - У тебя изменилось выражение лица - стало более замкнутым что ли. И глаза... - она стянула с него очки, и они остались висеть в воздухе, - ты знаешь, что без очков у тебя очень гордый и независимый взгляд?
Он помотал головой и улыбнулся.
- Это от близорукости.
- А улыбка совсем мальчишеская. И прическа, - она запустила пальцы в его взлохмаченные волосы, и по его телу прошел электрический разряд. Он коснулся ее волос и привлек к себе. После долгого, томительного, как душная летняя ночь, поцелуя, от которого где-то внутри поселилась тягучая неутолимая боль, они оторвались друг от друга, и Чу положила голову ему на грудь.
- Кто-нибудь знает о нас?
- Нет. Во всяком случае, я так думаю.
- Мне кажется, будет лучше, если это подольше останется тайной.
- Почему?
- Боюсь, что на нас могут ополчиться и Хаффлпафф и Рейвенкло. После прошлогоднего Рождественского бала все решили, что я - девушка Седрика.
- А разве было не так?
- Не совсем. Он предлагал мне встречаться с ним, я обещала подумать...
но тогда я еще многого не знала. О себе. И о тебе.
Гарри удивленно вскинул брови.
- Все решилось само собой тогда - над квиддичным полем. Мои ощущения, предчувствия, мысли о тебе - все сложилось, как фрагменты мозаики. Я поняла, что нашла то, что другие ищут годами. Поняла, что мы похожи больше, чем это можно было оценить с того расстояния, на каком мы держались друг от друга. И убедилась в этом, подойдя ближе...
У Гарри от всего сказанного и от собственных ощущений, толчками, разливавшихся по телу, голова шла кругом. Он с трудом понимал, что пытается сказать ему Чу, но слова ее дурманили, а голос возбуждал. Мальчику, которому слишком рано пришлось совершать взрослые поступки, и не знавшему языка, на котором говорит любовь, казалось, что это и есть язык, на котором разговаривают взрослые мужчина и женщина.
- Еще мне казалось, что между тобой и Гермионой что-то есть. Эта статья в журнале, и потом... вы все время вместе...
- Ничего нет. И не было никогда, - поспешно заверил ее Гарри. - Статья Риты - выдумка от начала до конца.
- И все же теперь у нас с тобой весьма двусмысленное положение. Эта Рита Вритер снова может все извратить...
- Она больше не пишет, - улыбнулся он. - Ушла на покой.
- Но твое имя снова могут начать склонять на все лады, если узнают, что ты встречаешься с девушкой погибшего при невыясненных обстоятельствах... - она подняла на него влажный взгляд, и Гарри снова провалился в его омут, стремясь лишь к одному - бесконечно покорять эти огнедышащие губы, эти окаянные глаза.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда Гарри почувствовал, что кто-то дергает его снизу за мантию. Это было подобно падению с Луны. Гарри схватил очки и вытаращил глаза на Добби.
- Гарри Поттер и юная леди должны немедленно уходить, - яростно шептал домовой эльф.
- В чем дело, Добби? Ты давно здесь? - Гарри был ужасно смущен.
- Добби только что вошел. Гарри Поттеру надо немедленно уходить. Мистер Филч делает обход и скоро будет здесь. А еще сюда направлялся гадкий Пивз - у вас с юной леди могут быть неприятности!
- Добби, ты что, все это время стоял возле гобелена? - допрашивал Гарри, пока они с Добби, проводив Чу, торопились в башню Гриффиндора.
- Нет, сэр. Добби только охранял коридор от посторонних. Добби очень боялся, что Гарри Поттера и юную леди могут обнаружить, поэтому пришел их охранять, хотя Гарри Поттер не просил его об этом.
- А я могу тебя попросить кое о чем?
- Все что угодно, сэр!
- Не говори никому об этой юной леди и наших свиданиях.
Добби выглядел сильно обиженным.
- Гарри Поттер мог бы и не просить об этом Добби. Добби знает, что такое секреты и как с ними надо обращаться.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
После недели проливных дождей над Хогвартсом снова сияло холодное октябрьское солнце. Потолок в Большом зале был высок и бирюзово-прекрасен. Лишь порой по нему семенили послушные овечки облаков. Осины на кромке Запретного леса горели средневековыми ведьмами на костре. Гарри казалось, что он видит все это впервые, – краски казались ярче, восприятие – острее. Правда, время, которое он проводил с Чу обычно было украдено у ночного сна, и это неизменно давало о себе знать на истории магии. Один раз Рон едва растолкал его после урока, когда класс уже пустовал. Но в остальном все обстояло наилучшим образом. К тому же возобновились тренировки по квиддичу, а значит, появилась лишняя возможность видеться с Чу вдали от глаз, за пределами замка.
За всеми этими волнениями Гарри едва не пропустил кое-что важное.
Раз, когда он торопился присоединиться к друзьям в одном из пустовавших классов для подготовки к сложному зачету, который пообещал провести профессор Флитвик, до него еще в коридоре донесся диалог Рона и Гермионы. Беседа явно зашла уже очень далеко, поскольку велась на сильно повышенных тонах.
- При чем здесь Виктор?! - возмущалась Гермиона. - Не пытайся сменить тему! Только что я была занудой и до зевоты тебя заучила, а теперь Виктор мешает тебе сосредоточиться на заклинании?! Что плохого в том, что я пригласила его приехать на Рождество в Хогвартс?
- Да никто мне не мешает! - громкость у Рона явно зашкаливало. - Ни ты, ни тем более твой Виктор! Пусть хоть насовсем приезжает! Только не рассчитывай, что мы с Гарри будем его развлекать.
- А я привыкла рассчитывать только на себя! Не беспокойся, нам и без тебя будет, о чем поговорить!
- И о чем же это, если не секрет?! Ведь ты ничегошеньки не понимаешь в квиддиче!
- Нам и без квиддича хватает тем для разговора!
Гарри осторожно открыл дверь и остановился на пороге. Друзья стояли в нескольких футах от него, и, оперевшись о стол, так что между их лицами оставалось не более пятнадцати дюймов, продолжали ожесточенно спорить.
- А-а, ну конечно! Как я сразу не догадался: лямур-тужур или как там это звучит по-болгарски?
Гарри подумал, что этого говорить не следовало. Он даже на всякий случай нащупал в кармане волшебную палочку, если придется разнимать этих двоих, потому что ему казалось, что если Гермиона залепит Рону пощечину, что было бы весьма логично, тот в долгу не останется. Гермиона уже набрала в легкие побольше воздуха для очередной тирады, но вдруг выпрямилась, сделала паузу и выдохнула.
- Когда остынешь, - сказала она уже своим нормальным голосом, - сам меня найдешь.
И она быстро пошла к двери, но, поравнявшись с Гарри, остановилась и снова посмотрела на Рона.
- Вот уж правда, если Бог хочет кого-то наказать, он делает его слепым и глухим, - Гермиона развернулась так резко, что едва не хлестнула своей шевелюрой по лицу Гарри, и покинула класс. Рон остался стоять, обалдело помахивая ей вслед рыжими ресницами.
После затянувшейся паузы, Гарри откашлялся.
- Э-э, я что-то пропустил?
Рон, у которого после того, как прошел запал, на лицо вернулись веснушки, взгромоздился на стол.
- Тоже мне английская принцесса! Их Высочество, видите ли, изволили пригласить Их Величество Виктора Крума провести Рождество в Хогвартсе.
- Ну и что? Тебе-то не все ли равно?
- Вот я и говорю, что мне абсолютно все равно!
Гарри сел рядом и осторожно заметил.
- Я, конечно, не все слышал, хотя вы говорили довольно громко, но ты говорил не об этом...
Рон поджал губы. Гарри помолчал, думая, стоит ли продолжать, и все же решился.
- Рон, мне, наверное, не стоит вмешиваться, но вы оба мои лучшие друзья, и я не могу смотреть, как из-за собственного упрямства, вы не можете понять друг друга. Может, ты хоть раз задумаешься над тем, как ты сам относишься к Гермионе, вместо того, чтобы злиться на нее за то, как к ней относятся другие?
- Ну и как же я к ней отношусь, по-твоему? - с вызовом спросил Рон.
- Тебе лучше знать. Но она не заслужила всего того, что ты ей наговорил. И это уже не в первый раз. Как только речь заходит о Викторе Круме, ты словно с цепи срываешься.
По веснушчатому лицу Рона расползались пунцовые пятна.
- И что ты предлагаешь?
Гарри готовился к долгому и бесполезному разговору и с облегчением вздохнул.
- Ну, для начала я бы извинился. Мы слишком много пережили вместе, чтобы ссориться из-за ерунды.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Вот уже битый час (а то и два) Гарри рассеянно слюнявил кончик пера и ерошил волосы, отчего они приобрели вид стога, в котором с десяток Иванов-царевичей искали иглу со смертью Кащея. Он писал отнюдь не сочинение по истории магии и не контрольную по Зельеварению. Все было гораздо хуже. Если бы его застал за этим занятием Рон, Гарри пришлось бы прибегнуть к заклятию забвения. Успокаивало то, что свиток пергамента перед ним был девственно чист, поэтому загляни сейчас кто-нибудь ему через плечо, - будь это даже Драко Малфой или Шизоглаз Хмури - они не увидели бы ничего кроме чистой страницы.
Гарри писал стихи. Ну, не то, чтобы писал. Строго говоря, за те два часа, что он уже просидел в библиотеке, а точнее, за всю свою жизнь он не написал ни единой рифмованной строчки. Но сейчас он изо всех сил пытался переложить в письменную форму то, что вот уже несколько дней не давало ему покоя, мешало нормально засыпать даже на истории магии и распирало голову, как наклевывающийся зуб мудрости. Выбросить эти дурацкие мысли из головы не представлялось возможным, - возникали какие-то смутные образы, слова, к словам подбирались эпитеты, порой слова складывались в рифму, но дальше ничего не получалось. Гарри очень бы хотелось воспользоваться сейчас чем-нибудь вроде Омута Памяти Дамблдора, потому что от этих мыслей необходимо было избавиться. И вот - вместо Омута Памяти перед ним - пергамент, вместо волшебной палочки в руке - орлиное перо, и сколько ни чеши себе лоб этим пером, на листе не остается ни единой кляксы, голова так опухла, что ее необходимо подпирать рукой.
Все дело было в том, что водоворот чувств, в который он оказался втянутым, был слишком необычен для него. Жизнь с Дарсли приучила его не только скрывать свои чувства, но и стараться вообще ничего не чувствовать. Лучше всего ему была знакома тоска. Тоска по родителям, по той жизни, которая у него могла бы быть, по друзьям, которые у него появились только в Хогвартсе, по ласке и нежности, по всему тому, что доступно любому ребенку, даже воспитывающемуся в приюте. Сейчас же чувств было так много, что они не находили себе выхода, лишь безмолвно толпились в крошечной комнатушке без дверей, и Гарри не занл, как выпустить их наружу.
Поэтому сидел в библиотеке и слюнявил орлиное перо.
- О чем задумался?
Гарри от неожиданности едва не перевернул стол и пребольно ударился об него коленом.
- О Боже, Гермиона! Зачем же так пугать? - Гарри неловко попытался загородить локтем пергамент, хотя прятать было совершенно нечего.
- Извини, если нарушила твое одиночество. Я просто так пришла, подумать в тишине...
Гарри удивленно посмотрел на подругу.
- Ты не заниматься пришла?
- Ну вот и ты туда же, - девушка обиженно тряхнула волосами. - Кажется, все считают, что я вообще больше ни о чем не могу думать, кроме учебы.
- А кто так считает? - Гарри изобразил недоумение.
- Да все! И ты, и Рон. Рон так открытым текстом заявляет, что мы с Перси могли бы составить отличную пару.
- Ну, это он от зависти. И ревности.
- Знаю. Ему всегда хотелось превзойти в чем-нибудь своих братьев. Ему действительно трудно, ведь все они такие яркие личности... Он не понимает, что он - тоже личность, хотя это и не отмечено в табели успеваемости или квиддичных побед.
- Я не совсем это имел ввиду.
- А что же?
- Его отношение к тебе, - Гарри сам не понял, откуда набрался смелости высказать то, о чем уже неоднократно думал. - Мне кажется, ты ему нравишься, поэтому в последнее время он так остро реагирует на все, что с тобой связано.
- Надо сказать, у него очень своеобразная манера выражать свои чувства, - грустно усмехнулась Гермиона.
- А тебе... тебе действительно нравится Виктор? - осторожно начал Гарри.
- Действительно нравится...
- Да...
- И Рон мне тоже нравится...
- Да?
- И... ты мне очень нравишься...
- Да-а?..
К мучительной неловкости, которую испытывал Гарри, пытаясь не смотреть на пунцовую Гермиону, прибавился еще один голос.
- А, Гарри! Как хорошо! Я как раз искала... Гермиону.
Чу, стремительно вошедшая в библиотеку, застыла на месте. Радостная улыбка на ее губах превратилась в растерянную. Гермиона резко выпрямилась и тоже улыбнулась, но ее улыбка была как заклинание «Глациус».
- Привет, Чу. Зачем же я тебе понадобилась?
Гарри хотел встать, но в этот момент к нему на колени вспрыгнул Живоглот, затем влез на стол и потерся мордочкой о руку Чу. Лицо Гермионы продемонстрировало действие заклинания «Петрификус».
- Из-за него, - Чу, как ни в чем не бывало, показала на неверного кота. - Я уже просто не знаю, что делать: он вот уже несколько дней живет в моей комнате, спит у меня на одеяле и даже иногда ходит со мной на уроки. Клянусь тебе, я ничего не делала, чтобы привлечь его внимание.
- Глотик, - Гермиона взяла изменника на руки, - что это значит? Ты решил меня бросить?
Она выглядела немного растерянной, потом, словно что-то вспомнила, бросила странный взгляд на Чу, затем на Гарри. Тот совсем смутился.
- Пойдем, киска, у меня для тебя кое-что есть... Увидимся за ужином, Гарри!
И Гермиона ушла. Гарри перевел дух.
- Уф-ф! Кажется, Живоглот подоспел вовремя!
- Он бежал за мной от самой гостиной Рейвенкло. То, что я сказала, - правда.
- Странно. Что это с ним?
- Не знаю. Наверное, чувствует приближение лунного затмения, - беззаботно сказала Чу и потянула Гарри за руку. - Идем, ты ведь не думаешь, что я действительно Гермиону искала...
...Они сидели на окраине Запретного леса. Ноги по самые лодыжки утопали в опавших листьях. Садящееся солнце жидким золотом проливалось сквозь прогалины в ветвях. Гарри молча любовался Чу. Та сидела, откинув голову назад и подставив закрытые веки солнечным лучам. Какие-то неясные образы заставляли ее ресницы вздрагивать, и вместе с ними вздрагивало сердце Гарри.
- Не жалеешь? - вдруг спросила она.
- Нет. А о чем?
- Что я тебя сюда притащила. Жаль было терять последние солнечные дни. И мне очень хотелось прийти сюда с тобой. Это место моего уединения. Теперь нашего.
- Я мог бы провести так всю жизнь.
Она с благодарностью посмотрела на него и словно озвучила его мысли.
- Я и подумать не могла, что когда-нибудь избавлюсь от этого щемящего чувства одиночества.
- Ты? - изумился он. - От одиночества?
- Конечно. Мы оба были одиноки. Я счастлива, что нашла тебя. Теперь в тебе - мои надежды на будущее, мои мечты. Ты - моя вторая половинка.
Ее янтарные глаза влажно блеснули, и у Гарри перехватило дыхание. Он подумал, что никогда не испытывал ничего подобного. И никогда не испытает, даже с Гермионой. Прежде всего с Гермионой, потому что хорошо знал ее. Она бы сейчас начала говорить, что это опасно – в одиночестве бродить по самой кромке Запретного леса, что Дамблдор и Сириус этого бы не одобрили... Гарри не хотелось этого слышать даже в воображении. Почему она сказала, что он ей нравится? Что это было - признание? Да нет. Скорее всего, она имела ввиду, что Виктор значит для нее не больше, чем он сам, не больше, чем друг. Скорее всего...
Сильный толчок повалил его на землю, очки отлетели в сторону, а по глазам резануло солнечным лучом. На мгновение он ослеп, но в следующую секунду понял, что перед ним - улыбающееся лицо Чу, а ее руки накрепко прижали его плечи к земле.
- Витаешь в облаках? Я с тобой, между прочим, разговариваю.
Она засмеялась, и Гарри попытался освободиться. Не тут-то было. Несмотря на небольшой рост и хрупкое сложение, Чу была очень сильной. Наконец, ему удалось опрокинуть ее на спину, и они покатились по земле, вздымая за собой ворох пурпурной листвы, похожие на двух больших играющих кошек. Когда они остановились, Чу снова оказалась сверху, смеющаяся, растрепанная, со сверкающими глазами и горящим румянцем. Гарри расслабился и потянулся за палочкой.
- Ассио очки! - и очки, вынырнув из-под сухих листьев, влетели ему в руку. Он хотел их надеть, но Чу остановила его.
- Подожди, не мешай.
- Не мешать чему?
- Любоваться твоими глазами. Мне так редко это удается, а у тебя такие красивые глаза, - она нежно коснулась губами его ресниц, и разгладила пальцами шелковистые брови. Он хотел обнять ее, но ее тело внезапно напряглось, как пружина, и она отскочила в сторону, оставив его беспомощно лежать на спине.
- А теперь догоняй! - и Чу с хохотом побежала в сторону замка, откуда уже доносился звук колокола, собирающего на ужин.
...Невилл мелодично похрапывал. Рон тоже уже отключился от разговора и сопел во сне. Гарри снова не спалось. В голове, как африканские тамтамы стучал стихотворный ритм. Он уже, вероятно, в десятый раз перевернул подушку и прижался щекой к прохладной ткани. Как зубная боль. И Гермиона еще подлила масла в огонь. Вдруг это правда было признание? От этой мысли Гарри беспокойно заворочался. Нет, нет. То, что Рон всегда говорил о Джинни - это одно. Но чувства Гермионы, лучшего друга - это совсем другое. Да и Рон, похоже, по-настоящему влюблен в нее, хоть и не признает этого. Нет, он слишком хорошо знает Гермиону, чтобы влюбиться. Вот Чу - другая. Загадочная. И очень красивая. Один взгляд на нее - как полет, дух захватывает. Гарри на секунду поймал себя на мысли, что почти ничего не знает о ней, но тут же забыл об этом, увлеченный возникшей в голове строкой. Через минуту он резко сел на кровати, достал пергамент и перо и при свете волшебной палочки, что-то торопливо написал. Потом бросил перо на тумбочку, а скомканный клочок пергамента сунул под подушку и погасил свет. После этого он заснул - крепко и почти сразу. На листе под подушкой остались несколько строк - первые стихи Гарри и, как он был уверен, последние:
Предощущенье полета,
слОва,
сияние снов –
вот она, точка отсчета –
первая в жизни любовь.
Первая робкая строчка.
Мука. Святая святых.
Точка отсчета.
И точка.
И никаких запятых.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
- Приходи сегодня около десяти вечера на ту поляну на окраине леса, помнишь, мы там были неделю назад. Я тебе кое-что покажу.
- Что же? - Гарри попытался поцеловать Чу, но она с улыбкой отклонилась.
- Тебе понравится...
- Это сюрприз?
- Не совсем. Сам все поймешь, когда увидишь. Но очень постарайся прийти - в другой раз такой случай представится очень не скоро. Сегодня особый день... А сейчас мне нужно бежать, - Чу выскользнула из его объятий и скрылась за стеллажом.
Через минуту за ней последовал Гарри и... нос к носу столкнулся с Гермионой. По ее лицу было понятно, что она все слышала. Если до этого он еще иногда тешил себя иллюзиями о том, что все находятся в неведении по поводу их с Чу отношений, то теперь не оставалось ни малейшего повода так думать.
- Герми... Я не знал, что ты тоже здесь...
-Я все слышала, Гарри, - ее глаза были темнее, чем обычно, но в них не было обиды, как боялся Гарри. Скорее беспокойство. - И надеюсь, что ты никуда не пойдешь этой ночью.
- Герми, я понимаю, нехорошо было скрывать это от вас с Роном...
- Нет, ты снова ничего не понимаешь! Ты тупица, Гарри! - Гермиона говорила шепотом, потому что в библиотеке не кричат, но Гарри показалось, что вот и ему теперь прислали Громовещатель. - Это ОЧЕНЬ опасно.
- Да нет же, ты не понимаешь. Десять часов - это еще не поздно, и мы никогда не задерживаемся надолго, - можно было подумать, что Гарри оправдывается перед своей бабушкой.
- Столько человек беспокоятся за тебя, оберегают твою жизнь, а ты готов наплевать на них только потому, что тебе гормоны в голову ударили?! - эти слова девушка произнесла почти одними губами. - Что ты знаешь о ней?
На лице Гарри появилось отсутствующее выражение.
- Все, что нужно, я о ней знаю, - холодно произнес он. - Это все же не твое дело, - он сделал шаг, чтобы уйти, но обернулся. - И знаешь, я бы оценил, если бы все это осталось между нами...
Он еще успел заметить отчаяние, застывшее в ее глазах, но продолжать этот неприятный и бесполезный разговор ему не хотелось.
Вечером Гарри надел мантию-невидимку, прошел незамеченным через гостиную и, дождавшись, когда один из гриффиндорцев открыл дверь с Полной Дамой, выскользнул наружу. С Роном проблем не возникло, - в этот момент он доигрывал шахматную партию на звание чемпиона факультета с Каролиной Хоуп с четвертого курса. На карту было поставлено слишком многое: Рон не мог проиграть девчонке, да еще младше себя, поэтому не замечал никого и ничего вокруг. Однако, выходя за ворота замка, Гарри всем телом натолкнулся на Гермиону.
- Гарри! - она поймала его за мантию, стащив ее с головы. - Гарри, пожалуйста, не ходи!
- Гермиона, мне не хотелось тебе это объяснять, но... я люблю ее, и не могу думать ни о ком другом... прости, если тебе больно это слышать, - голова Гарри опустила глаза. - А сейчас отпусти меня, мне надо идти.
- Мои чувства здесь не при чем. Я беспокоюсь за тебя.
- Надеюсь, ты не пойдешь к МакГонагалл, чтобы предотвратить это свидание? - съязвил Гарри.
- Ой, честное слово! Ты хуже Рона! Я бы, может, и пошла, если бы речь шла о чем-то другом, а не о свидании! Но, Гарри, ты же ничего не знаешь о Чу, не знаешь, кто она!
- Она девушка, которую я люблю. И надеюсь, ты не опустишься до того, чтобы за глаза говорить о ней гадости, - отрезал Гарри, вырвал край мантии из рук Гермионы и быстро зашагал к лесу.
Гермиона осталась беспомощно стоять во дворе. Сперва у нее мелькнула мысль все рассказать Рону, но это было бы не честно по отношению к Гарри, поэтому она просто вернулась в гостиную и присоединилась к болельщикам Рона.
...Гарри издалека заметил на окраине леса темную фигурку, освещенную полной луной, и скинул мантию - все равно из-за шороха листьев сюрприз не получится. Он прибавил шагу и, подойдя к Чу, сжал ее в объятиях.
- Привет, я уже боялась, что ты не придешь, - еле слышно выдохнула она ему в губы. Из-за легкой хрипотцы, ее голос напоминал довольное кошачье урчание.
- Я бы пришел, даже если бы сам Дамблдор запретил мне, - Гарри приник к ее губам, и она ответила на поцелуй так страстно, что ее ногти впились ему в плечи.
- Сегодня великолепная ночь, - прошептала она. - Я очень хотела, чтобы все произошло в такую вот ночь.
Гарри показалось, что все его тело запульсировало, превратившись в огромное сердце. Он хотел что-то сказать, но от волнения голос сел.
- Сегодня лунное затмение, - Чу сделала шаг назад и взглянула на лунный диск. Белое отражение полыхнуло в ее зрачках, и Гарри они показались необычно узкими. - Уже начинается. Я мечтала, чтобы ты был со мной в эту ночь... - голос ее был таким низким, что хрипел.
Чу расстегнула черную хогвартскую робу, и та упала к ее босым ногам. Серебристый свет бликами озарил гладкую обнаженную кожу. Гарри решил, что сейчас потеряет сознание.
- Т-ты уверена, что у-уже готова? - выдавил он, коснулся кончиками пальцев ее плеча, и ее кожа ответила ему дрожью.
- Конечно. Это уже не в первый раз, - она сделала еще шаг назад. - Ну же, чего ты ждешь?
У Гарри кружилась голова. Чу была как видение: золотистая кожа в лунном свете сияла, зрачки мерцали зеленоватым отраженным блеском.
- Не в первый раз? - до него не сразу дошел смысл сказанного ею. В общем, ему было все равно. Почти все равно. Но зачем же об этом говорить вот так, с самого начала? Дрожащими руками Гарри потянулся к застежкам на робе...
Но тут стало происходить нечто, что напрочь вышибло из головы Гарри все более или менее трезвые мысли. По телу девушки пробежала конвульсия - как будто под кожей что-то перемещалось - и кожа сама стала издавать золотистое сияние, которое разрасталось и совсем скрыло Чу от глаз Гарри. Он успел заметить, что она упала на колени, но не смог двинуться с места, словно прикованный парализующим заклятием. Еще несколько секунд внутри светящегося облака, которым стала Чу, что-то шевелилось, затем свет стал меркнуть и рассеиваться.
Перед Гарри стояла пума. Небольшая и очень красивая золотисто-пепельная кошка с янтарными глазами. Эти глаза смотрели на него немного растерянно. Потом она подошла к нему вплотную и потерлась о бедро, громко урча. Толкнула лапой, словно говоря «Ну что же ты?» и игриво отскочила в сторону. Гарри отчетливо вспомнился тот день, когда они с Чу барахтались здесь в сухих листьях: да, это была она, сомнений не могло быть. Юноша поднял голову и посмотрел на луну: земная тень закрыла ее едва ли на четверть. Он не знал, что делать дальше, было ли это превращение произвольным, надолго ли оно. Он опустился на землю. Пума улеглась рядом, положив усатую красивую голову ему на колени.
Так вот что хотела сказать ему Гермиона. Она снова раньше всех обо всем догадалась, снова сложила два и два и получила верный ответ. Поэтому она никому ничего не рассказала – ведь реальной опасности Чу для него не представляла. Гарри осторожно почесал кошку за ухом, – в ответ раздалось низкое рычание, которое, вероятно, выражало удовольствие.
- Это скоро кончится? - наконец решился спросить он.
Пума кивнула, блеснув оставшимся краешком луны в глазах.
Дожидаясь конца затмения, Гарри старался припомнить то, что говорила ему Чу, чего он не понимал, но не придавал этому значения, ослепленный первой влюбленностью. Постепенно до него начало доходить, что девушка ждала превращения и от него, она была уверена, что они – одинаковые. Каково же должно быть ее разочарование сейчас, когда все произошло не так, как она надеялась. Но больше всего его поразила мысль, что он действительно ничего не знает о Чу, так же, как и она – о нем. В коротких беседах, которые они вели, они почти никогда не касались своего прошлого, не говорили о будущем...
Когда луна почти полностью открылась, по телу кошки снова побежали волны, и Гарри увидел, что свечение исходит от шерсти животного. Он встал и подобрал робу Чу, чтобы накинуть ей на плечи. Через минуту-другую они уже сидели рядом на траве – Чу, спрятав лицо в коленях, Гарри – виновато глядя на нее.
- Может быть, просто еще не пришло время? - наконец спросила она. Голос уже не хрипел. Девушка выглядела уставшей.
- Какое время?
- Это происходит обычно лет в пятнадцать-шестнадцать, я имею ввиду дебют, первая трансформация... Ведь тебе еще нет шестнадцати? - в ее глазах зажглась надежда.
- Нет, Чу. Я – обыкновенный, - Гарри вздохнул. - Я ничего не знаю об этом. Я вообще не знал, что такое бывает.
- Но ведь ты говорил, что и о том, что ты - волшебник, ты узнал только когда за тобой пришел Хагрид, - Чу оживилась, - возможно, тебе просто некому было рассказать, что ты принадлежишь к людям-кошкам, ведь твои родители погибли.
- Объясни сначала, почему ты решила, что я - тоже кошка?
- Ну, есть несколько признаков. Внешность - обычно у таких, как мы зеленые или желтые глаза. Особенности движения, то, как ты ведешь себя в воздухе. В этом году у нас вся команда отметила, что у меня изменился стиль полета. Кроме того, по гороскопу ты - Лев. Ну и наконец, реакция других животных. Я, например, не могу теперь подойти даже к детенышу единорога, а взрослые так вообще при моем приближении теряют голову. А Живоглот...
- А что с Живоглотом? - не понял Гарри.
- Он неравнодушен к тебе. Я несколько раз обращала внимание, что из вас троих он обычно подходит к тебе первому.
- А-а, ну это просто: этим летом, когда мы жили у Рона, я отдавал ему мышей, которых Букля почему-то принялась таскать в клетку... И потом, все говорят, что у меня глаза матери, а она маглорожденная...
- Это неважно. Ты не слышал, может быть, твои родители были анимагами?
- Ну, вообще-то... действительно, мой отец был...
- Вот видишь!..
- Подожди, - поспешно добавил Гарри, - он был анимагом, но он превращался не в кошку...
Брови Чу страдальчески дрогнули. Она снова уронила голову на колени.
- Но, послушай, разве это так важно? - он попытался утешить ее. - Я хочу сказать, ведь это не может нам помешать...
- Нет, Гарри, - голос Чу звучал глухо. - Для меня это важно.
- Но ведь если ты превращаешься в пуму только в лунное затмение и не надолго, то какое это может иметь значение? - он вдруг испугался, что может потерять ее, и ему показалось, что земля закачалась под ним.
- Ты не понимаешь... Возможно, я - единственная кошка... К тому же нечистокровная. В нашей семье уже бывали кровосмешения, - из-за этого моя мать была лишена этого свойства и вышла замуж за обычного человека.
- Но что такого...
- Ты не понимаешь! - воскликнула Чу, и на этот раз в ее голосе звучали слезы. Она вскочила на ноги и стояла с минуту молча, отвернувшись от него. Он видел, что она борется с собой, и ему было вдвойне больно оттого, что он действительно не понимал. - Ты не поймешь, - наконец сказала она уже более спокойно. - Для нас очень важно найти свою пару, свою половинку, если угодно. Это все очень сложно. Моя бабушка тоже полукровка, но она встретила свою любовь. От нее я все и узнала. Мы превращаемся в затмение - оно облегчает трансформацию, - но возвращаться в человеческий облик мы можем научиться по желанию. А для этого необходимы двое. Если ты - кошка, но у тебя нет пары, поддержки, медиума, то с годами обратная трансформация дается все с большим трудом, и однажды ты можешь так и остаться кошкой, - Чу подавила рыдание. - С человеческим разумом и чувствами...
Гарри был потрясен. Теперь ему стало понятно и то, почему Чу в начале учебного года выглядела такой печальной и уставшей, и как она надеялась, что он - ее пара.
- Мы должны расстаться, - слова Чу упали, как камень в колодец.
- Нет! - Гарри вскочил и обнял ее, чувствуя, что ее бьет крупная дрожь. - Я не хочу терять тебя.
- Если мы останемся вместе, ты меня все равно потеряешь. Хуже всего то, что тогда я потеряю себя... Мы останемся друзьями.
- Но почему? Ты заканчиваешь Хогвартс только через год, почему мы должны расстаться сейчас?
- Потому, что ты дорог мне. Потому, что не хочу привязаться к тебе настолько, что в конце концов у меня не хватит сил отказаться от тебя. Потому что не хочу портить жизнь тебе. Ведь ты можешь встретить здесь свою настоящую любовь уже завтра...
- Это ты. Я думаю о тебе с тех пор, как впервые увидел...
- Это пройдет, - она обернулась: в призрачном свете луны ее лицо казалось восковой маской, только слезы на ресницах горели ярче бриллиантов. - А сейчас нам обоим нужно идти. Я замерзла, проводи меня.
У входа в гостиную Рейвенкло они скинули мантию-невидимку.
- Чу, ты уверена в том, что поступаешь правильно? - попытался удержать ее Гарри.
- Да, и со временем ты тоже это осознаешь, - она мучительно долгим взглядом посмотрела ему в глаза. - Из тебя бы получилась великолепная пантера... - и, полоснув губами по щеке, скрылась за дверью.
На то, чтобы вернуться в гостиную Гриффиндора, у Гарри ушло больше времени, чем когда-либо прежде. Когда он шагнул за портрет, была уже глубокая ночь, поэтому он вздрогнул всем телом, увидев вскочившую ему навстречу Гермиону.
- Слава Богу, ты вернулся! - она подбежала и заглянула ему в лицо. - Я так и думала. Гарри, прости, я не знала, как сказать тебе...
- Давно ты узнала, что она человек-кошка?
- Только сегодня, когда ты ушел из библиотеки. Я нашла «Историю волшебных народов», чтобы проверить свои подозрения, прочитала там про затмение, а потом узнала, что затмение сегодня... то есть вчера, в десять часов двенадцать минут... Кто она?
- Пума. И думала, что я – пантера...
- Ты?!. Почему?
Гарри вкратце рассказал ей, что произошло. Гермиона смотрела на него с ужасом.
- Я даже не подозревала, что их судьба так печальна. В книге об этом ничего не написано. Бедная Чу, как она, должно быть, страдает...
- Да, она была как раненый зверь... Боже, что я говорю! Я все еще надеюсь, что она передумает...
- Нет, Гарри, не передумает. Она права: ваша встреча - ошибка.
Гарри скрипнул зубами. Гермиона подошла вплотную и обняла его - как сестра обнимает брата, как друг - друга.
...Ни она, ни он не заметили, как на минуту поднялся и опустился полог, закрывающий вход в спальню мальчиков, и в свете факелов блеснули рыжие волосы...