Утром я проснулась в своей комнате в поместье и не сразу сообразила, где нахожусь. Между тем в памяти смутно всплыл поезд, потом - как на вокзале меня встретила Бесси и с помощью дымолетного порошка мы отправились в Глазго. Папы дома не было. Меня накормили обильным ужином, который состоял из индейки с сыром, мясного пирога, супа из спаржи и моего любимого десерта - персиков в белом вине. Но мне кусок в горло не лез. Очень хотелось побыть с папой, ведь он казался мне единственным живым и теплым человеком в доме, а остальные - бездушными куклами.
Ожидая его, я весь вечер просидела у камина в огромном кресле, и, видимо, там и заснула, а потом дворецкий отнес меня наверх, в детскую.
Ноги мне придавила внушительная горка подарков. Я, не долго думая, принялась их разворачивать, начиная с самых больших и громоздких. Ну а бумагу, ленты, бантики и шнурки я бросала на пол...
Там было много новых нарядов - клетчатый шерстяной костюм двух цветов, которые я больше всего люблю в сочетании - темно-бордового и болотно-зеленого, две новые мантии на вырост, с уже вышитым на них гербом Слизерина - причем фон герба был выполнен серебряными нитками, которые казались на ощупь тончайшей проволокой; парадная мантия вишневого цвета, еще несколько блузок, юбок (брюки в семье мне носить не позволялось), чулки, тонкие как паутинка, но заколдованные, чтобы быть невероятно прочными. Потом - куча сладостей, в том числе моих любимых щербетных шаров и мятных леденцов. А также новый телескоп с 25-кратным увеличением, несколько книг, среди них совсем неинтересные мне, и тут же отброшенные в сторону "Лечебные зелья" и "Как обнаружить и развить в себе экстраординарные способности: анимагия, телепатия". Обе прислал мне в подарок профессор Снейп. Еще пару - Тина, они уже были поинтереснее: "Косметические чары" и "Уход за ногтями и волосами: для любящей себя ведьмы (а ниже была приписка - "а также советы по выведению усов, прыщей, рогов, бородавок, бороды")".
Потом разные мелочи, вроде заколок для волос (одну из них, украшенную александритом, я отложила в сторону, чтобы потом надеть), пара павлиньих перьев для письма... Ну и наконец, изнывая от усталости, вызванной тяжким проделанным трудом, я добралась до самой маленькой коробочки - последней, в которой обнаружила удивительно красивое золотое кольцо в виде змейки с глазами-изумрудами. Она положила продолговатую голову на изогнутый хвост, и таким образом как будто действительно обвивалась вокруг пальца.
- Это от меня, - сказал кто-то из дальнего угла.
Проснувшись, я и не заметила, что там кто-то стоял из-за того, что противоположнгая часть комнаты была залита ярким солнечным светом, который врывался через аркообразное окно. Но по голосу я узнала.
- Патрик!!! - закричала я и, босая, вскочила с постели и бросилась брату на шею. Он крепко обнял меня и оторвал от пола.
- А ты соня, - сказал он, посмеиваясь, - Я приехал уже два часа назад.
Мой старший брат, Патрик Юджин Нотт, в том году отпраздновал свое 25-летие. Все, что я точно и бесспорно знала о нем - это то, что когда-то давно он закочил школу магии Дурмштранг и то, что из-за своей работы он приезжает домой всего на неделю-другую каждый год. Об остальном я даже не задумывалась. Патрик всегда казался мне самым красивым мужчиной на свете... Нет, почти всегда... Ведь времена меняются.
Его волосы цвета меди всегда ярко блестели и так красиво обрамляли мягкое лицо с немного женоподобными, но изящными чертами. Глаза его всегда были выразительнее, чем мимика - ему не нужно было хмуриться или усмехаться мускулами лица - глаза все делали за них.
Он был небольшого роста, худощав, но очень силен, - по крайней мере, достаточно силен, чтоб без усилий поднять меня, двенадцатилетнюю и покачать на руках, как младенца.
Я обхватила его руками и ногами, словно клешнями, и никак не хотела отпускать.
- Эй, гляди, а ведь у тебя остался еще подарок! - сказал он с той же усмешкой в глазах и я все-таки отпустила его: детская жадность и любопытство победили.
- Где?! - спросила я, озираясь. Патрик пошарил в складках одеяла и достал оттуда шерстяное кашне темно-синего цвета. Я с удивлением посмотрела на брата:
- Это тоже от тебя?
Он помотал головой, явно немного оскорбленный - шарф был не новый, без упаковки и даже явно не слишком чистый.
- Это Айри тебе утром принес. Не надо его в окно впускать, в следующий раз он тебе на чистую кровать дохлую мышь бросит, чтобы похвастаться.
Между тем я задумчиво взяла шарф в руки, ощупала его и вспомнила, что где-то и на ком-то уже видела. К удивлению брата, я поднесла его к носу и вдохнула. От него пахло лимоном, ветром, снегом... И живым человеком...
Похоже, Айри сорвал его с кого-то и принес мне - принес не просто так.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Историй много... Они похожие и разные... Джейкоб был единственным ребенком в сытой благополучной семье. Отец владел продуктовой лавкой, а мать, дородная женщина с добродушным лицом, не оставляла сына ни на минуту, и уделяла ему внимания даже больше, чем полагается. Она была неоспоримой главой семьи, все делалось и говорилось по ее велению, взгляду и взмаху руки. Отец с ней почти не спорил.
В шесть лет в руки Джейкоба вложили скользкую полированную скрипку и приказали научиться на ней играть.
Джейкоб не понимал, почему бы, например, папе не произнести заклинание, чтобы скрипка заиграла сама и издала, наконец, красивую мелодию в противоположность тем охам и визгам, которые Джейкоб воспроизводил на инструменте, играя вручную - ведь палочкой он пользоваться еще не умел...
Он ненавидел эту скрипку как самого заклятого врага и, судя по звукам, которые она издавала, скрипка отвечала ему взаимностью.
Через два года мороки, мамочка наконец отказалась от мысли, что ее сын - прирожденный гений музыки и теперь румяный, толстый, холеный Джейкоб из великого музыканта должен был стать великим спортсменом. Вместо строгой дамочки в пенсне, которая била его по рукам линейкой, в дом начал приходить грубый и неотесанный простак с таким же грубым и неотесанным именем - Джон Смит, и учил Джейкоба летать на метле и закидывать квафлы в его сложенные кольцом руки. Когда и это не далось Джейкобу, мамочка справедливо решила, что дело в его комплекции и посадила ребенка на диету: вместо жареного мяса, пирожков и конфет - овощной салат и обезжиренный творог. Через пару дней такой диеты он страшно озлобился, и отец, вздохнув и под нос посетовав на мамины "идиотские маггловские привычки", напоил Джейкоба вонючей фиолетовой гадостью, произнес какое-то заклинание и мальчик стремительно начал терять вес.
Поскольку у папы в школе по колдовству и зельям всегда были тройки, то опыт вышел не слишком удачный: Джейкоб за какие-то пять недель превратился из румяного карапуза в тощего, кожа да кости, полумертвеца со впалыми щеками и маловыразительным лицом.
Таким образом он остался неуклюжим и нескладным, хотя уже и по-другому.
Между тем, мечтой Джейкоба, как любого другого мальчишки, было стать мускулистым, широкоплечим, восхитительным и привлекательным супергероем. Чтобы все боялись и тихо завидовали.
Люди говорят - опасайтесь своих желаний, ибо они могут сбыться. Его мечта тоже в каком-то роде сбылась спустя много лет, но за страшную цену и на самом деле вряд ли бы Джейкоб решил, что его желание стало реальностью, даже если бы вспомнил, о чем он мечтал, будучи ребенком...
В положенном возрасте его оправили в школу. Он учился всегда посредственно - не плохо и не хорошо, и никаким особыми заслугами не выделялся. Любимая мама скучала по нему, регулярно присылалa домашнюю выпечку и сладости, а отец писал долгие, строгие бессмысленные наставления, которые Джейкоб не до конца понимал. Он не был особо общительным, но все же подружился с парой сверстников, таких же спокойных, тихих, из таких же благополучных семей среднего класса, в том числе и с девочкой по имени Мелисса, которую все называли Мисси. Мисси напоминала Джейкоба во всех привычках и повадках, словно сестра, даже внешне: такие же белесые волосы, светлые глаза и бледная кожа. Мисси была из маггловской семьи, но училась лучше Джейкоба и часто давала ему списывать. Он всегда делился с ней сладостями из дома.
Однажды они шли по коридору на урок Защиты от Темных Сил. Джейкоб нес две сумки с книгами - свою и Мисси. Только что за обедом она сказала ему, что он лучший друг, который у нее когда-либо был, и Джейкоб был счастлив.
- Ну и ну, спирахеда, даже от тебя не ожидал - таскать вещички этой грязнокровки! Если уж устраиваешься в слуги, то поищи себе более знатную семью. Типа моей. Мне как раз нужен кто-нибудь, кто будет начищать мне ботинки, - раздался насмешливый голос позади них.
Джейкоб с готовностью обернулся и посмотрел на обидчика, которого уже узнал по голосу. То был Эван, рослый и сильный семиклассник, префект факультета Слизерин. Он никогда не упускал случая, чтобы посмеяться над детьми из простых семей, покичиться своим "знатным" происхождением. Больше всех он ненавидел маглов и их детей, которые волей случая обнаружили в себе магические способности и оказались в Школе Волшебников.
Мисси дернула Джейкоба за рукав, - мол, идем, не обращай внимания, но Джейкоб не мог оторвать взгляда от наглой самодовольной физиономии Эвана. Он непроизвольно сжал кулаки. Эван, между тем, продолжал говорить гадости, и рядом стояла его подружка и хихикала, и смотрела ему в рот.
- Что уставился? Хочешь о зарплате поинтересоваться? Ну тебе на жрачку хватит, может потолстеешь на пару килограмм, а? А то ветерок подует, ведь унесет же тебя, спирахеда.
Джейкоб, не вполне понимая, что делает, рванулся вперед, и рукав мантии, за который его пыталась удержать Мисси, затрещал и порвался. Эван был на пять лет старше него и в два раза сильнее, но поскольку удар был неожиданным и пришелся аккурат в живот, Эван не успел среагировать и повалился на землю. Его подружка завизжала, Мисси же стояла, открыв рот и зажав во все еще протянутой вперед руке кусок черной ученической мантии. Джейкоб сел на своего противника сверху и принялся наносить ему удар за ударом, по лицу, по шее, в грудь, не разбирая куда бьет. Впоследствии никто другой, ни он сам не мог объяснить, откуда взялась такая невероятная ярость в таком спокойном человеке, как он. Только полоумная молодая учительница по предсказаниям объявила своим ученикам на занятии что, дескать, "несчастному Джейкобу был дарован знак свыше".
В общем-то, когда Эван наконец пришел в себя от первого шока и попытался дать сдачи, уже сбежались на визг учителя и растащили их. Оба были покрыты кровью - кровью Эвана. Джейкоб не получил толком ни одного удара и не заработал ни одной ссадины. Обоим назначили исправительные работы и с их факультетов сняли по 100 очков.
Это, пожалуй, было единственным из ряда вон выходящим событием, за всю школьную жизнь Джейкоба. Окончив школу, он несколько лет помогал стареющему отцу в лавке, и все это время мама уговаривала его истратить то, что они скопили для него в подарок и поехать в путешествие.
Она сказала, что будет очень счастлива, если Джейкоб сделает что-то себе в радость, ведь он - ее единственное любимое существо на свете! Он согласился и поехал в долгое путешествие по Европе...
Мать писала ему трогательные письма, продолжала присылать домашнюю выпечку... Отец все так же наставлял. В одном из писем, которое сова бросила ему прямо в суп, когда он сидел в кафе в центре Амстердама и спокойно обедал, мама, следуя своему обычному стилю, как бы между прочим сообщила, что хочет, чтобы он поскорее вернулся - ведь теперь настали неспокойные времена, объявился какой-то темный маг, пугающий народ и грозящий всем ну просто полным уничтожением! И что самые пугливые даже боятся называть его имя. Но конечно, министерские авроры точно поймают и накажут его по заслугам...
Почувствовав, что мама чего-то не договаривает и, ощущая смутную тревогу, он отправился домой на поезде, по дороге сделав крюк и заехав к Мисси в Эдинбург. Он не предупредил о точном времени приезда, хотел сделать сюрприз. Дома ярко и приветственно горели все окна, и молодой и загорелый Джейкоб легкой походкой подошел к нему и с улыбкой открыл незапертую дверь...
Мама лежала в прихожей, открыв рот в немом крике, и ее тучное тело в цветастом халате неестественно изогнулось. Из коридора виднелась нога, торчащая из двери кухни, обутая в домашний тапок и знакомые спортивные штаны... Джейкоб застыл на пороге, почему-то подумав, что мама сделала восковую куклу - копию самой себя - и положила ее в коридоре.
Когда через несколько секунд он заставил себя к ней прикоснуться и понял, что это не воск, Джейкоб затрясся - мама мертва. Он не стал проверять, что с отцом, вместо этого, отбросив куда-то в потемки прихожей чемодан, он бросился на улицу, схватившись за голову и пытаясь унять дрожь, которая трясла его, как напружиненного. Задыхаясь, он повалился на колени перед домом и только сейчас заметил странное зеленое облако, которое повисло в аккурат над петушком, украшавшим блестящую крышу - в этом облачке ему померещился череп с выползающей из него змеей. Закричав от ужаса, он упал на землю, чувствуя страшный, непонятный, панический страх перед своим видением...
В половине девятого утра, когда почти никто из сотрудников еще не пришел на работу, и в помещении стояла сонная тишина, в дверях Министерства появился молодой человек.
Под его водянистыми, ничего не выражающими глазами залегли синие круги, светлые волосы свалялись, одежда выглядела неопрятно.
Дежурный маг, сидевший в приемной внизу и уныло помешивавший свой утренний кофе, зевнул и посмотрел на визитера без особого интереса.
- Вы к кому? - индифферентно спросил он.
Юноша подался вперед и облокотился руками о стол, нажав на него с такой силой, что ножки жалобно скрипнули.
- Я пришел учиться на аврора, - выдохнул он в лицо дежурному.
Маг подумал, что либо ослышался - ну что ж, восприятие после бессонной ночи не бог весть какое, или что над ним шутят, или что мальчик сошел с ума - судя по его жуткому виду, так оно и есть.
- Что ты сказал?
- Я пришел учиться на аврора, - повторил юноша твердо, ни на йоту не изменив громкости своего голоса и интонации.
Теперь маг смотрел на него с жалостью, и снисходительно.
- Мальчик, ты бы...
- Кто там, Бенни? - рявкнул голос откуда-то сзади. Через секунду оттуда показалась сначала голова, а потом и человек целиком, высокий, смуглый, с длинными волосами.
- Эээ, Аластор, да тут молодой человек аврором хочет стать, - махнул рукой дежурный.
- Ну-ну, - отозвался смуглый, оценивающе оглядывая юношу, - Это к нам. Да. А зовут тебя как?
Мальчик с готовностью отозвался, и произнес свое имя твердо и без запинки:
- Джейкоб, сэр. Джейкоб Фоусетт. ~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Мы обедали вдвоем с Патриком - папа не приехал. Впрочем, только я была расстроена по этому поводу - брат скорее доволен. У него с папой всегда были натянутые отношения, так я считала тогда. Патрик был сыном мамы от первого брака, мама была старше папы, правда, не знаю на сколько. До сих пор не понимаю, как я могла быть настолько не прозорливой и глупой, чтобы не понять, что это вовсе не натянутые отношения, а открытая ненависть. Патрик ненавидел его за то, чего папа может быть и не совершал - теперь никто не может ни подтвердить этого, ни опровергнуть. После обеда мы пошли прогуляться в заснеженный сад; в его дальнем углу была теплица, где выращивались разные сорта роз. Этой теплицей занималась дочь моей няньки Бесси, горничная Лида, в основном себе в удовольствие. Я не любила розы: сколько себя помню, обожала только нарциссы.
Патрик молчал; он то и дело прикасался к тому или иному цветку своими длинными тонкими пальцами и наклонял голову, чтобы вдохнуть запах, прикрывая веки, роняя рыжеватые девичьи ресницы на теплые щеки. Казалось, он старается о чем-то забыть.
- Твой подарок заколдован? - спросила я только для того, чтобы спросить хоть что-нибудь, поскольку знала, что кольцо не может быть не заколдовано, ведь существует стандартный набор заклинаний для ювелирных украшений: заклятье защиты от перелома, оберег от сглаза, косметические заклятья… Ничего особенного.
- Опасайся змеи настоящей, - коротко и непонятно ответил Патрик, не глядя на меня, мне стало не по себе.
- Тебе что - не понравился обед?
- Все в порядке, - отозвался он немного раздраженно, и посмотрел через стеклянную стену теплицы, как мне показалось, на ворота поместья.
- А где ты работаешь? - не унималась я. Брат наградил меня взглядом, который мог означать лишь одно - или ты замолчишь, или я тебе что-то отшлепаю.
Хотя какая разница где он работал, было ли мне до этого дело… Даже если бы я узнала, разве это могло бы изменить мое отношение к нему тогда?
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*
Вечером, поникшая и расстроенная, я спряталась в ванной, но дверь не заперла в надежде на то, что брат придет утешать и жалеть меня.
У меня была отдельная ванная комната, смежная с детской. Она напоминала подводное царство - выпуклые водоросли и русалки на мраморных стенах двигались, колыхались, а когда бассейн наполнялся водой, под ее поверхностью появлялись призрачные морские коньки и разноцветные рыбки, раскрывались бутоны огромных ярко-красных цветов с мясистыми лепестками...
К вечеру надежда увидеть папу и провести с ним Рождество уже почти иссякла. Я чувствовала себя привычно озлобленной, раздраженной, будто я - одна сплошная язва. Руки с остервенением драли волосы щеткой. Клацая зубами и хмурясь я посмотрела на себя в зеркало. Другого человека могло напугать до смерти то, что я увидела, но я даже не вздрогнула: мои глаза округлились, с век исчезли ресницы, глазные яблоки оккупировали всю территорию белка, а зрачки вытянулись, превратившись из круглых в продолговатые, приняв ромбовидную форму. Изо рта показался длинный тонкий рассеченный надвое язык... И... Я несколько раз моргнула, отгоняя видение, и оно исчезло...
Но вот теперь появился страх. Сломя голову, как была в рубашке и без юбки, я бросилась в свою комнату, на ходу кидая в сторону щетку и шаря по столику в поисках заколки - той, что я отложила когда разбирала подарки, чтобы надеть потом. Не нашла. Странно, ведь она была там. И Айри сидел на подоконнике, теперь его тоже не было.
Волосы падали мне на глаза, когда я неслась в гостиную. Патрик сидел в кресле и с кем-то разговаривал. Этот кто-то стоял у потухшего камина, и что-то сдержанно объяснял, сложив руки на груди. Сердце замерло: папа! Высокий, черноволосый, в темной мантии - как раз он всегда носит такие. Вместо того, чтобы броситься на Патрика и закричать с паникой в голосе: как ты заколдовал кольцо?!!!!! - я чуть не разрыдалась от счастья и бросилась к отцу: "Папа, ты приехал!!!" Папа!!!" - но на полпути остановилась - ему на лицо упал тусклый свет и я поняла, что обозналась. С братом говорил не папа - это был профессор Снейп.